"Мишшн импоссыбл", или "Миссион импоссибле"
Большой практической и теоретической проблемой является более или менее корректная запись корейских слов (в особенности имен собственных) при помощи букв других алфавитов, в частности, латиницей и кириллицей.
В связи с этим нужно понять несколько важных вещей.
Во-первых, корректная передача корейских букв или звуков при помощи латиницы или кириллицы невыполнима в принципе.
Почему?
Эта проблема является частным случаем более общих проблем, связанных с передачей звуков любой речи на письме. Возьмем к примеру русский язык.
Глубоко заблуждается тот, кто думает, что кириллица способна корректно передать звуки русской речи. Ничего подобного! Она передает лишь часть из них. Для многих, наверное, будет открытием, если мы скажем, что в стандартном русском языке 14 гласных звуков (упрощенно говоря, 3 вида «и» или «ы», 3 вида «э», 3 вида «а», 3 вида «у» и 2 вида «о»), причем «е», «ё», «ю», «я» сюда не относятся, ибо это не отдельные звуки, а фактически - слоги из двух звуков.
Русские согласные звуки тоже передаются буквами кириллицы весьма вольно. Начнем с того, что «твердые» и «мягкие» согласные – это, вообще говоря, разные звуки, но данный факт напрямую кириллицей не отражается; некоторые звуки не имеют своих букв – например, «j», который входит в состав упомянутых ранее «е», «ю», «я»; глухие звуки часто изображают звонкими буквами, как звук «т» в словах типа «лодка»; обратная ситуация – передаем глухими согласными звонкие звуки, как, например, звук «з» в слове «сделать», и так далее и тому подобное.
Попытка более или менее адекватной фонетической транскрипции русской речи неизбежно приведет к необходимости добавления к кириллице разнообразных «черточек», «птичек» и «точечек» (наподобие того, что мы видим в чешском письме или во французском, только в гораздо большем количестве), а также - новых букв. Придется убрать и некоторые ненужные буквы вроде «е», «ё», «я», «ю» или, например «щ», которая есть не что иное, как «долгое мягкое «ш»», и, скажем, в транскрипции Д.Н.Ушакова записывается как «ш» с двумя разными черточками – одна для изображения «мягкости», другая – для обозначения «долготы».
К чему все эти подробности? А вот к чему: если уж мы не можем передать адекватно звуки русской речи с помощью кириллицы, то как вы нам прикажете передавать с помощью той же кириллицы «неродную» ей корейскую речь, практически ни один из звуков которой не соответствует русским звукам? Да никак. Это невыполнимая задача. «Правильной» транскрипции корейской речи кириллицей, вообще говоря, нет и быть не может. Поэтому любая существующая транскрипция – это компромисс, причем компромисс заведомо гнусный.
Выход из этой ситуации такой: искусственно выбрать один из гнусных компромиссных вариантов и – вот тут мы подходим к самому главному! – везде и всегда использовать только его, прощая ему его недостатки. Пусть будет плохо, но зато, хотя бы везде одинаково, чтобы люди не ломали себе голову над загадками типа: Геонгью и Кёнчжу – это разные города или один город по-разному записанный? Йеоуидо и Ёыйдо – это два разных острова или один и тот же? Бусан или Пусан? Как правильно?
Вторая важная вещь, которую надо помнить, связана с тем, зачем вообще нам бывает нужно передавать корейские слова на письме русскими буквами. Существует две важные практические ситуации, в которых люди исходят из совершенно разных своих нужд.
Грубо говоря, есть «туристы». Они приезжают в Корею и хотят сказать водителю такси, куда они собираются ехать. При этом они не знают корейского языка, не знают корейского алфавита, и всё, что у них есть – это название места, записанное на бумажке кириллицей. Скажем, это будет написанное неким чудаком слово «Йеоуидо» (от английского Yeouido). В таком случае наши «туристы» далеко не уедут. Сколько не кричи водителю в ухо «Йе-о-у-и-до!», хоть тысячу раз, вероятность 99%, что он откажется вас понимать. Зато если вы скажете «Ё-ый-до», возможность того, что вас поймут, вырастет значительно. Вот где важна транскрипция, то есть система сравнительно похожей записи звуков корейского языка русскими буквами (хотя мы помним, что система эта всё равно, как ни крутись, будет гнусной, и в большинстве случаев корейский таксист не поймет вас на слух ни за что, даже если вы вооружены самой «хорошей» системой транскрипции, пока вы не выучите корейский язык, не научитесь говорить по-корейски с минимальным акцентом и не станете читать само корейское письмо вместо всех этих дурацких транскрипций).
Итак, с «туристами» мы решили. Им нужна более или менее удовлетворительная транскрипция. Но есть еще одна, довольно большая и жутко серьезная группа людей, жизнь и работа которых связана с Кореей. Часто они хорошо знают корейский язык. И «туристическая» транскрипция им вовсе не нужна. Они прекрасно объяснятся с таксистом просто потому, что им хорошо известно, как звучит название нужного им места на чистом корейском языке. В общении с корейцами в помощи кириллицы они не нуждаются. Среди таких людей есть, например, переводчики или корееведы.
Порой эти люди читают написанные друг другом тексты на русском языке. И если в текстах мелькают корейские слова, записанные русскими буквами, нашим специалистам важно быть уверенными, о ком или о чем идет речь, когда они видят в тексте то или иное имя. В данном случае произношение такого русифицированного корейского слова не столь важно. Важно, чтобы, видя русское написание, человек мог догадаться об исходном корейском написании. Ему нужна система записи корейских букв (не звуков, а именно букв) русскими буквами. Такая система называется «транслитерацией». Взаимопревращением букв.
Новую замечательную систему транслитерации недавно придумали сами корейцы (до этого у них были другие системы - столь же замечательные). Она, как и ее предшественницы, называется системой «романизации», то есть превращения корейских букв в «романские», латинские. Любой человек, знающий эту систему и, кроме того (что немаловажно!), знающий корейский язык, увидев в английском тексте слово Gyeongju, сразу же восстановит в уме его корейское написание и поймет, что речь идет о городе, который на русских картах называется Кёнджу. А если он увидит слово Busan, то он с помощью той же мыслительной двухходовки догадается, что речь идет о корейском городе, который по-русски записывается как Пусан.
Новая система романизации великолепна! Она позволяет с почти математической точностью восстанавливать корейское написание из латинского. Проблема только в том, что... ни на что больше она не годна. И вот люди, которые не знают корейского языка, не знают, каким образом в системе романизации буквы двух языков соответствуют друг другу, - эти люди пытаются делать то, что делать ни в коем случае нельзя - читать словечки типа Gyeongju вслух на основе своих индивидуальных представлений о том, как надо читать латинские буквы. Эти люди не понимают, что система романизации является не транскрипцией (передачей звуков с помощью букв), а именно транслитерацией, то есть изображением закорючек одного алфавита закорючками другого. Поэтому слово Gyeongju в принципе не предназначено для чтения вслух! Оно нужно для того, чтобы по нему восстановить написание корейского слова, и читать уже его, корейское слово, по правилам корейского языка.
К людям, которые всего этого не понимают или делают вид, что не понимают, относятся и корейские чиновники, которые бросились внедрять новую систему транслитерации на всех географических картах Кореи и в прочих материалах, предназначенных для иностранцев вообще и туристов в частности. Вспомним однако наших «туристов», о которых речь шла выше. Всякий пребывающий в своем уме турист, даже если он не силен в лингвистике, где-то на уровне здравого смысла ожидает, что ему на картах предъявят именно транскрипцию. То есть предложат ему такое английское или русское написание корейских слов, чтобы он мог их прочитать вслух – тому же таксисту. В Корее таких наивных людей ждет крутой облом. Бедный турист не знает, что корейские правительственные мудрецы вместо транскрипции подсунули ему транслитерацию, он и не подозревает, что то, что ему подсунули, в принципе не предназначено для чтения вслух. И вот, не зная этого, он – сама невинность! – пытается ковыряться в романизационной абракадабре (такой ясной и понятной для специалиста, но не для туриста), пытается в меру сил что-то там прочесть.
Есть много способов, какими туристы из разных стран могут «прочесть», например, слово Gyeongju. Навскидку: Геонгью, Джеонджу, Жеонжу, Жеонгчжу и т.д. и т.п. Не очень похоже на Кёнджу, которое мы видим на русских картах, не правда ли? А между тем из перечисленных вариантов «Кёнджу» лучше всего передает то, как название столицы древнего государства Силла звучит по-корейски. Вот только «вывести» из Gyeongju слово «Кёнджу» при нулевом знании корейского и Кореи практически невозможно. В этом главная проблема транслитерации. Она не предназначена для несведущих. Однако в Корее ее этим бедным несведущим на каждом шагу пытаются «впарить». С гнусными результатами типа Геонгью.
Итак, имеем две гнусные схемы (они обе такие с точки зрения человека, не знающего корейского языка) – транскрипцию и транслитерацию. Что может быть хуже? А разве что-то может быть хуже, если верить написанному выше? Может. Даже и не сомневайтесь. Потому что можно еще попытаться пойти на компромисс и создать гибрид из транскрипции и транслитерации. Такой гибрид создан в российском корееведении. Это замечательная, великолепная система Холодовича. Коротко говоря (мы уже, наверное, утомили вас, уважаемый читатель, поэтому, коротко говоря) эта система не устраивает никого. Ни туристу от нее не легче (из-за элементов транслитерации, в которые он не «врубается» по определению), ни кореевед с ней работать толком не может (из-за того, что транслитерация во многих местах принесена в жертву транскрипции).
Для примера возьмём какое-нибудь географическое название, записанное по российской системе. Пусть это будет Чхунчхон. Туристу в Корее с этим словечком лучше вообще ни к кому не соваться. Только напугаете собеседника. Он, скорее всего, подумает, что у вас предсмертные хрипы или, в лучшем случае, решит, что в России так чихают. Покажет вам дорогу до ближайшей аптеки. Корееведу тоже не легче. Если нет контекста, совершенно непонятно, о каком именно Чхунчхоне идет речь. Может, о столице провинции Канвондо (Chuncheon в английской транслитерации)? Или, может, об одной из двух провинций Чхунчхон (Chungcheong)? Российская система не делает различий между «n» и «ng». Это очень здорово в плане транскрипции, хорошо для произнесения вслух, но это создает путаницу с точки зрения корееведов, нуждающихся в двух разных способах обозначения «n» и «ng» по-русски, то есть в последовательной и полной системе транслитерации.
Недостатки существующей российской гибридной системы транскрипции-транслитерации можно обсасывать сколько угодно. Почему же мы назвали ее замечательной и великолепной? В припадке сарказма? Нет, нет и нет. Совершенно искренне. Эта система чудесна.
Тем, что она существует.
Одна гнусная система лучше трех разных, не менее гнусных, применяемых одновременно! Поверьте. Это то же самое, как если на вас нападет одна бешеная собака или три сразу. Полная аналогия. В первом случае у вас еще есть шанс спастись. Во втором - вас загрызут.
Вообразите себе трех бультерьеров. Как они с трех сторон кидаются на вас. Хорошо вообразите!
Теперь, надеюсь, вы достаточно напуганы для того, чтобы всем сердцем принять одну, верную в своей единственности систему транскрипции-транслитерации Холодовича? Вы прониклись?
Вот то-то же!
Принять и приручить.
Вообще-то «Сеульский вестник» достаточно «творчески» подходит к этой системе. Местами, в непринципиальных моментах, мы что-то где-то записываем чуточку иначе. Но основной костяк остается.
Следующая важная вещь.
Мы уже выяснили, что в англо-американской литературе и в прессе в последнее время для передачи корейских слов используется новая официальная система транслитерации. Как мы говорили, это фактически означает, что вы не сможете узнать, как на самом деле звучит промелькнувшее в статье название какого-то, к примеру, города, если вы не знаете корейского языка и правил транслитерации. В большинстве своем ваши попытки из английского написания догадаться, как надо записать тот или иной корейский город по-русски будут в такой ситуации обречены на позорный провал. Из этого интересного положения есть только два реальных выхода – спросить у знающего человека (хорошего корееведа) или… заглянуть в наш словарик. Третий выход – выучить корейский язык хотя бы на уровне азбуки и принципов письма. Вам оно надо? Если надо – учите. Родина вас не забудет. А если не надо, лучше спросить у специалиста, чем потом принародно позориться (это мы говорим в первую очередь работникам российских СМИ).
Теперь вернемся к нашим бультерьерам.
Было бы здорово, если бы в англо-американских текстах использовалась одна единственная система – вышеупомянутая новая система романизации. Тогда ей, теоретически, можно было бы обучить хотя бы людей, специализирующихся на новостях из Кореи. И тогда была бы надежда, что по крайней мере самые квалифицированные и дотошные российские журналисты начали бы записывать корейские слова сравнительно правильно. Бультерьер романизации – животное опасное и вредное, но он только один. Значит, всё не так плохо? Есть надежда его побороть?
Хе-хе. Хи-хи.
Оставьте надежду. Всё плохо. Отвратительно. Хуже некуда. Ибо затратив титанические усилия на изучение новой официальной корейской системы романизации и справившись со зверюгой, вы скоро обнаружите, что на вас из-за угла кидаются новые монстры. И целая свора при том. О чем идет речь?
О том, что новая система в Корее плохо соблюдается, часто используются другие, прежние, системы, а в случае с именами людей системы и вовсе нет никакой. В результате, даже зная все на свете системы, вы никогда в жизни не догадаетесь как звучит на русский манер имя, скажем такого в меру известного корейского теннисиста, как Lee Hyung Taik. Просто потому что оно написано безо всякой системы, а как кому-то (или самому Ли или журналистам) захотелось.
Lee Hyung Taik.
Что это? Ли Хюнг Тэк? Ли Хён Тайк? Еще варианты? Вариантов много. В результате то, как этого господина зовут на самом деле, можно узнать только найдя и прочитав о нем новость на корейском языке. Поскольку мы такие новости читали, то мы по секрету скажем вам, что имя этого теннисиста следует транслитерировать как Lee Hyeong Taek. А в системе Холодовича его имя надо писать как Ли Хён Тхэк. Согласитесь, «простому человеку» последнее не очевидно из обоих английских вариантов? Вот и нам так кажется. Но второй вариант (Lee Hyeong Taek) был бы хорош по крайней мере для корееведов. По нему они могли бы вам сразу сказать, как по-корейски и по-русски надо звать этого теннисиста. Однако второй вариант не используется. Первый же вариант (Lee Hyung Taik) – это преступление против человечности. Он хорош только как вещественное доказательство на судебном процессе по делу о покусанных бультерьерами.
Вы окончательно запутались?
Вот и хорошо. Потому что это как раз то состояние, в котором будет пребывать всякий, разбирающийся в вопросе. Раз запутались и не знаете, что делать, значит вы в курсе.
Расслабьтесь. Даже если вас съел людоед, у вас есть два выхода.
Так что либо учите корейский язык, либо смотрите наш справочник. А также пишите письма (например, на форум). Задавайте вопросы. Выступайте с замечаниями и предложениями.
Всегда ваша,
Редакция «Сеульского вестника»